Черная вдова. Страница 6

На второй-третий день, после того, как паучки покинули кокон, общая густая паутинка покрывается мельчайшими ярко-белыми точками. Это экскременты паучков. Они освободили кишечник от продуктов обмена, накопленных за долгую жизнь в коконе, и в этом им помогла роса.

Проходят дни. Еще ярче светит солнце. Из земли робко выбираются верхушки побегов трав. Степь кишит полчищами муравьев: большими, маленькими, совсем крошечными, черными, рыжими, желтыми. Они куда-то спешат, что-то тащат, ищут, сталкиваясь, вступают в драку, или, ощупав друг друга, расходятся в стороны каждый по своему пути. Муравьи торопятся не зря: скоро наступит знойное лето, и жизнь многих растений и животных замрет до следующей весны.

Паучки не теряют зря время. Их кучки быстро исчезают, а на их месте остается лишь густо увитый клубок паутинных нитей. Куда же исчезают молодые каракурты? Во что бы то ни стало надо раскрыть эту маленькую тайну. Придется вооружиться терпением и с лупой в руках понаблюдать за ними.

В многочисленном «обществе» паучков царит спокойствие. Одни из них слабо шевелят ногами, другие — совсем неподвижны. Но что это за паучок, суетливо бегающий в сторонке! Иногда он принимает причудливые позы, какие-то странные «па». Вот побежал к высокой былинке, забрался на самый кончик листика, что-то там долго ищет, опустился вниз, вновь поднялся, на самой верхушке листа как-то необычно изогнулся, вытянулся на ногах и приподнял кверху брюшко. В этой позе паучок очень забавен. Теперь с него ни на секунду нельзя спускать глаз, чтобы не потерять из вида. Из конца брюшка паучка появляется тоненькая ниточка паутины. Она удлиняется, пока конец ее не зацепляется за ближайший кустик полыни. Словно почувствовав закрепление нити, паучок быстро проносится по натянутой паутинке к кустику. В это время по его следу-паутинке уже бегут двое других паучков. На конечной веточке самого высокого кустика паучок-первопроходец снова застывает в забавной позе, опять выпускает ниточку. Теперь ей вроде бы не за что зацепиться, и паутинка треплется по ветру. Кустик — самый высокий среди растений. К тому же он на небольшом бугорке. Паучку будто только и надо было убедиться в этом, у него, оказывается, на этот случай существует другой прием: внезапно, съежившись, он бросается вниз, как парашютист с самолета, но не падает. Влекомая воздухом паутинная нить тянет его, и паучок плавно плывет по воздуху. От него к кустику тянется вторая паутинка. Внезапно у самого кустика она отрывается, и подхваченный легким ветерком паучок исчезает в голубизне неба, сверкнув на солнце серебристым отблеском паутинной нити.

Теперь все становится понятным. Паучок отправился в воздушное путешествие. Что ждет его впереди, и куда занесет его весенний ветер?

Точно так же поступают другие паучки. Все они мчатся по проторенному пути к конечной веточке, и она становится чем-то вроде аэродрома. Через некоторое время она густо увивается паутинками. Это концы второй полетной нити. Ее обрывки паучки разыскивают и тщательно сматывают, чтобы избежать помехи на взлете.

Казалось бы, все просто. Но какая четкая деталь! Вторая полетная нить в самом начале в одном месте утончена, а, как известно, «где тонко, там и рвется». Без этого паучку не оторваться от опоры.

Теперь все стало ясным. Поразмыслив, я решил, что осталась еще загадка: почему, достигнув отчальной мачты, некоторые паучки, приготовившись, не отправлялись в полет, а почему-то медлили, чего-то выжидали. Иногда это ожидание тянется очень долго и я, скучая, досадую. Неужели он боится воздушного путешествия! Но самое забавное, как мне показалось, нерешительному паучку никто не мешал, и возле него собралось немало желающих отправиться в полет, терпеливо ожидая своей очереди. Такое странное бездействие могло тянуться часами.

Тогда, раздосадованный, я сажал на свое место Маркела, наказывал ему не спускать глаз с отчальной веточки. Бедный Маркел, обреченный на скучное времяпровождение, не мог ничего мне сообщить вразумительного. Паучок неожиданно улетал, за ним отправлялись и другие до тех нор, пока снова не находился нерадивый и ленивый…

Можно бы и оставить неразгаданным этот маленький секрет поведения паучков, но я решил, что как в маленьком, так и в большом все следует доводить до конца. И соблюдение этого правила, хотя оно и стоило потери времени, оправдывалось. Все оказалось очень просто. Паучки не могли лететь, когда воздух совершенно неподвижен. Не желали они отправляться в полет при легком усилении ветра, в сильный же ветер для паучков вообще наступала нелетная погода. Маленьких путешественников могло занести невесть куда, в дальние страны или в высокие, покрытые ледниками горы, а то и просто бросить на землю. Им, оказывается, нужен даже не ветер, а плавная тяга воздуха, нагретого от земли и поднимающегося кверху. Они нуждались, как говорят метеорологи, в едва заметных конвекционных токах воздуха. Вот тогда паучок и отправлялся в полет.

По-видимому, большинство паучков не улетает далеко, у них, возможно, существуют особые правила поведения во время полета, предписывающие в зависимости от обстановки продолжать или прекращать путешествие. Об этом мы пока ничего не знаем. Как бы там ни было, но некоторые паучки поднимаются ветром на большую высоту и улетают на многие десятки и тысячи километров. Ученые, ловившие на самолете в специальную ловушку летающих мелких членистоногих, убедились, что выше всех поднимаются паучки-тенетники.

Если ветер не особенно силен, летящий паучок может управлять своим полетом: собирая в клубочек паутинные нити, уменьшая их парусность, он спускается на землю. И все же для многих паучков полет заканчивается гибелью. Одни становятся добычей насекомоядных птиц или летучих мышей, другие — падают в реки, озера и моря или залетают в места, где условия жизни оказываются неподходящими.

Каждое живое существо обладает способностью расселяться. Некоторые это делают пассивно, по воде и ветру, другие — активно, с помощью ног или крыльев. Благодаря способности к расселению, заполняются все участки земли, где только возможно существование. Если бы каракурты не умели расселяться по воздуху, то в одних местах их становилось бы слишком много, им бы не хватало пищи, тогда как пригодные для жизни оставались пустыми.

Странные наклонности

Теперь каждый день, оправляясь рано утром в поле, я с нетерпением жду новостей. Скопления греющихся паучат встречаются все реже. Кое-где от многочисленной и дружной семейки через некоторое время остается небольшая группка. Эти оставшиеся, оказывается, вышли позже остальных, их кокон случайно укатился глубоко в нору или его завалило землею и выбраться наверх стоило большого труда.

Наступало время поисков приземлившихся паучков, но прежде чем их встретить, я увидел необычное. Большая семья, да еще в таком тесном жилище, как кокон, а затем на общей паутинке может существовать только при полном миролюбии и терпимости друг к другу. Здесь, как в космическом корабле, несовместимость характеров должна быть исключена. Несмотря на то, что каждый паучок потом, оказавшись наедине с самим собою, станет хищником и будет нападать даже на себе подобных, но в коконе и выйдя из него, и собравшись кучкой среди братьев и сестер, он должен быть миролюбив и полон родственных чувств. Так думалось.

Как же я ошибался! Оказывается, и в мирной семейке иногда происходила трагедия. Я увидел одного малыша, который, вонзив в своего собрата челюсти и убив его, не спеша и деловито высасывал из его тела соки. Действительно, «в семье не без урода».

Тут кстати сделать небольшое отступление. Пауки не имеют приспособлений для размельчения пищи, ротовое отверстие у них маленькое и ничем не вооруженное. Убив добычу, паук впрыскивает в ее тело пищеварительные соки. Они обрабатывают ткани, переваривают их, после чего пауку остается высосать жидкую пищу. У пауков, как говорят ученые — «внекишечное пищеварение».